Агаева Шейла - Волк
Шейла Агаева
ВОЛК
Никогда еще в горах Большого Кавказа не было столь морозной и долгой зимы.
Уже не одну неделю воздух был прозрачен, сух и холоден. Днем обширные снежные
поля простирались матово-белым и бесконечным полотном под пронзительно-голубым
небом. А ночью над ними ясным и маленьким кругом прокатывалась луна. Это была
тяжелая пора и для людей и для зверей в здешних местах.
Бранясь, сельчане лениво сидели в своих деревенских лачугах, красные окна
которых мерцали ночью на фоне лунного сияния каким-то дымчато-мутным светом и
вскоре угасали, избегая всяких путей и особенно высокогорных.
Животным же было гораздо сложнее. Те, которые были помельче, замерзали
массами - не спасались от мороза и птицы - и их тощие тела становились добычей
ястребов и волков. Но и последние тоже страшно страдали от мороза и холода. Во
всей округе жило лишь несколько волчьих семейств, и нужда согнала их в один,
более крепкий отряд. Днем они отправлялись на промысел поодиночке. То тут, то
там какой-нибудь из них пробегал по снегу, худой, голодный, настороженный, и
был в своих движениях бесшумен и пуглив, точно призрак. Узкая тень зверя
скользила рядом с ним по снежной поверхности. Принюхиваясь, он вытягивал
острую морду по ветру и издавал время от времени вымученный вой. Вечерами же
они выходили в полном составе и, хрипло завывая, кружили вокруг деревень. Там
были надежно припрятаны скот и птица, и за прочными ставнями наготове лежали
ружья. Совсем редко им удавалось захватить какую-нибудь мелкую добычу, вроде
собаки, и двоих из их стаи уже пристрелили.
Мороз все еще держался. Часто волки лежали все вместе молча, вынашивая
какие-то свои мысли, греясь, друг подле друга, и тоскливо вслушивались в белую
безжизненную пустыню, пока тот или иной из них, терзаемый муками голода, вдруг
не вскакивал со своего места со свирепым рычанием. Тогда все остальные
поворачивались к нему, покрываясь дрожью, и уже сообща разрождались ужасным,
зловещим и плачущим воем.
Наконец, одна небольшая часть стаи решила уйти промышлять в более
отдаленные места. Рано утром волки этой группы, оставив свои берлоги, сошлись
все вместе и стали возбужденно и тревожно вбирать ноздрями морозный воздух.
Затем они пустились бежать живой и равномерной рысцой. Оставшиеся посмотрели
им вслед широкими стеклянными глазами, просеменили за ними полсотни шагов,
остановились в нерешительности и недоумении и потом медленно вернулись назад в
свои пустые берлоги.
Ушедшие к полудню разделились. Трое из группы (мать и двое из ее
детенышей) последовали на восток, постепенно спускаясь с гор к равнине,
остальные продолжили путь по горным местностям в южном направлении. Те трое
когда-то были красивыми, сильными зверями, только теперь отощавшими до
крайности. Их впалые светлые животы были узкими, словно перетянутые ремнем, по
бокам у них жалобно выступали ребра, их глотки были ссохшимися, а глаза широко
раскрытыми и полными отчаяния. Втроем они вошли в глубь леса, за которым то
тут, то там были разбросаны деревеньки. Разживились на второй день барашком,
на третий - собакой и жеребенком, и вскоре их со всех сторон кинулись
преследовать разгневанные сельчане. По тем краям, богатым деревнями и
маленькими городишками, прокатилась волна тревоги и страха перед непривычными,
не зваными пришельцами. Из деревни в деревню никто из жителей не ходил больше
без ружья. В незнакомых местах волки после столь богатой добычи испытывали
одновременно чувство робости и благодати. Они впа
