5f72ab5d     

Аксаков К С - Вальтер Эйзенберг



К. С. Аксаков
ВАЛЬТЕР ЭЙЗЕНБЕРГ
(жизнь в мечте)
Посвящается Марии Карташевской
Wage du, irren und zu traumen
(Дерзай блуждать и грезить)
Шиллер
В городе М. жил студент, по имени Вальтер Эйзенберг. Это
был молодой человек лет осьмнадцати. Жизнь его до того
времени не была замечательна никакими особенными
происшествиями. Он родился с головой пылкою, сердцем,
способным понимать прекрасное, и даже с могучими душевными
силами. Но природа, дав ему с одной стороны, все эти
качества, с другой перевесила их характером слабым,
нерешительным, мечтательным и мнительным в высочайшей
степени. Пока он рос в дому у отца и матери, все было
хорошо: он еще не знал света и не боялся узнать его; но и
тогда несчастный характер его не давал ему покоя. Когда ему
было лет одиннадцать-двенадцать, поступкам своим умел он
отыскивать дурную причину: ему казалось, что везде
преследовал его какой-то злой дух, который нашептывал ему
ужасные мысли и плод к преступлению. Такое-то болезненное
состояние души, причина которого находится, вероятно, d
способности слишком живо принимать впечатления,
продолжалось лет до пятнадцати. Еще до вступления своего в
университет он любил живопись как художник и в ней находил
отраду больной душе своей. Он принес в университет сердце
доверчивое и торопился разделить свои чувства и поэтические
мечты с товарищами. Скоро он познакомился с студентами,
которые, как ему казалось, могли понимать его. Это был круг
людей умных, которые любили поэзию, но только тогда
праздновали и уважали чувство в другом человеке, когда оно
являлось в таком виде, под которым им рассудилось принимать
его, как скоро же чувство проявлялось в сколько-нибудь
смешной или странной форме, они сейчас же безжалостно
восставали и отвергали его. Эйзенберг был моложе их: не
сколько понятий, конечно, ошибочных, но свойственных летам,
случалось ему высказать перед своими приятелями; робкий,
сомнительный характер придавал речам его какую-то
принужденность; этого было довольно для них, чтобы решить,
что у Вальтера нет истинного чувства, хотя они сами точно
так же ошибались назад тому года два-три. Вальтер не вдруг
это заметил. Он стал говорить свои мысли - его едва
выслушивали; он высказывал свои чувства - его слушали и
молчали; он показывал свои рисунки - ему говорили холодно и
без участия: Да, хорошо... Представьте себе положение
бедного, вообразите, как сжималось его любящее сердце от
такого привета! Часто приходил он домой убитый духом, и
тяжелые мысли - сомнение в самом себе, в собственном
достоинстве, презрение к самому себе - теснились ему в
грудь. Это, право, ужасное состояние. Не дай бог испытать
его! Это верх отчаяния, не того отчаяния, бешеного,
неистового, нет, отчаяния глубоко-спокойного,
убийственного. Об нем едва ли может иметь понятие тот, кто
не испытал его. Каким же именем назвать людей, уничтожающих
так человека? Наконец, как будто пелена упала с глаз
Эйзенберга - он решился не обращать внимания на их мнения,
удалиться, заключиться в самом себе и хранить сбереженный
остаток чувства. О, он имел довольно гордости, чтобы не вы
прашивать участия как милости.
В то время познакомился он с одним молодым человеком,
которого звали Карлом. Знакомство их скоро обратилось в
дружбу. Как доволен был Вальтер, нашедши человека, которому
смело, доверчиво мог поверять все, что было у него на душе,
человека, который хотя часто был с ним согласен, но всегда
мог понимать его в самом деле странные мысли, по зато умел




Содержание раздела